Основатель психоанализа  Зигмунд Фрейд считал, что причиной табакокурения являются внутриличностные психологические факторы. Но он ошибался.

Мир знал немало самозабвенных курильщиков, но этот одетый с иголочки темноглазый строгий доктор, всегда державшийся пуританином и не позволявший себе почти никаких излишеств, – был не просто большим любителем сигар. Для него это была не привычка, не стиль жизни, не удовольствие. Это была страсть, непреодолимая, разрушительная, смертельная.

Пациенты, побывавшие на приеме у Фрейда, всегда вспоминали одну и ту же картину: отец психоанализа неизменно встречал их в своем кабинете, окутанный густым сигарным дымом. Он курил сигары всю жизнь, выкуривая до двадцати штук ежедневно.

Создатель мифологии инстинктов, он, конечно, нашел в своей догматичной системе местечко и для сигары, превратив ее в один из характерных символов. Но это был, пожалуй, тот единственный символ, про который сам его изобретатель, не допускавший отступлений от правил и не терпящий оппонентов, мог сказать: «Иногда сигара – это просто сигара. И ничего, кроме сигары

 

Строго по Фрейду

     Психоанализ не оставляет вопросов без ответов. Если вы курите, значит, есть причина. Дедушка Фрейд построил для нас универсальный стенной шкаф из доисторических досок. В нем десяток-другой грубо сколоченных полочек, по которым бесчеловечно разложены все сокровища человеческой психики: поступки, порывы, мечты, сны.

Психоаналитик обращается к младенчеству. Не слишком ли рано мать отняла вас от груди? Судя по всему, она поторопилась. Вы недополучили свою порцию материнского молока, вы были травмированы, произошла фиксация на оральном компоненте детской сексуальности. Вот вам невроз, курение – его сублимация, подмена сигарой материнской груди. Да, кроме того, не забудем об онанизме, «главном наркотике» человечества. Все прочие наркотики, в том числе алкоголь и табак, – это всего лишь его замена, совершаемая из страха перед карающей кастрацией. Эта версия незаменима, если мать кормила вас грудью до трехлетнего возраста, а вы все-таки не расстаетесь с сигаретой. Если же добавить, что сигара еще и очевидный фаллический символ, курение окончательно утрачивает характер невинного удовольствия.

Но Фрейд умер, и голос возвысили фрейдисты. Они пошли дальше учителя, позволили себе отвлечься от темы неврозов и извращений. Их ассоциации закрепились в культуре, и учение приобрело слегка прикладной характер. Теперь мы знаем, что, куря сигару, мужчина демонстрирует свою мужскую сущность и намекает на истинные желания. Спрашивая у дамы разрешения закурить, он явно неискренен. Он флиртует с ней, их диалог – тайный сговор. Если же женщина сама курит, это выглядит совсем откровенно.

     Но вернемся к тому, с чего начинали. «Иногда сигара – это просто сигара». Особенно тогда, когда ее курит сам психоаналитик.

Просто сигары

    Про Фрейда говорили, что он зависел в жизни только от двух вещей – от младшей дочери Анны и от сигар, причем дочь появилась в его жизни значительно позже, чем привычка к курению. Он пристрастился к сигарам очень рано и не мог отказаться от них даже тогда, когда этого требовали здоровье или крайняя бедность.

    В юности, будучи младшим врачом общей больницы и получая унизительно скудную зарплату, он с иронической гордостью писал своей невесте, что потратил «шесть пенсов на сигары и два пенса на шоколад»…

     В тридцать восемь впервые дало знать о себе сердце: нарушения сердцебиения, слабость, подавленность, затрудненность дыхания. Пришедший врач наложил на сигары строжайший запрет. Но период воздержания продлился недолго. Фрейд жаловался, что, отлученный от сигарного дыма, он «абсолютно неработоспособен, просто убит». Он верил, что именно сигарам обязан «колоссальной интенсификацией» своего труда, что без них он не может написать ни строчки.

Сигары могли быть спасением, могли быть опасностью. В январе 1911-го, работая по вечерам за столом в кабинете, Фрейд снова стал чувствовать себя нехорошо. По ночам его мучила головная боль, днем – забывчивость, и Фрейд в панике решил, что это знаки наступающей старости (в тот момент ему было пятьдесят четыре, и он очень боялся смерти). Но тут кто-то обнаружил утечку газа из резиновой трубки его настольной лампы. Каждую ночь он медленно отравлял себя. Узнав об этой истории из его письма, Юнг удивился:

– Неужели никто не слышал запаха газа?

– Я сидел, окутанный дымом сигары, – объяснил Фрейд. И прибавил, что очень гордится тем, что не приписал своих недомоганий неврозу.

Университет Кларка в Вустере, штат Массачусетс. Фрейд приглашен сюда для чтения лекций. Он впервые в Америке, и его здесь принимают как знаменитость. В здание университета он входит, куря сигару. Нужно подняться на третий этаж. Женщина-швейцар вежливо указывает ему на табличку с просьбой: «Не курить». Фрейд кивает и идет дальше, не оставляя сигары. Эта сцена повторялась в течение трех дней, после чего женщина отступила.

Не то чтобы он был дурно воспитан. Точно так же четверть века назад в Париже он принимал кокаин для поддержания духа, чтобы свободно общаться с богатыми и знаменитыми гостями своего учителя, профессора Шарко. «В Европе я чувствовал себя так, словно меня презирают, а в Америке меня принимали как равного выдающиеся люди». Без допинга его нервы не могли этого вынести, потому что его собственное подсознание было напичкано невротическими фиксациями. Портрет курильщика Фрейда – это портрет человека и его комплексов…    ».

   «С окончанием войны жизнь Фрейда изменилась только в худшую сторону — отложенные на старость деньги он был вынужден истратить, пациентов стало ещё меньше, одна из дочерей — София — умерла от грипа. 

В апреле 1923 года у Фрейда обнаружили опухоль нёба; операция по её удалению прошла неудачно и едва не стоила учёному жизни. Впоследствии ему пришлось пережить ещё 32 операции. Вскоре рак начал распространяться, и Фрейду удалили часть челюсти — с этого момента он пользовался крайне болезненным, оставлявшим незаживающие раны протезом, в дополнение ко всему ещё и мешавшим говорить. Наступил самый мрачный период в жизни Фрейда: он больше не мог выступать с лекциями, поскольку слушатели его не понимали. До самой смерти о нём заботилась дочь Анна: «Именно она ездила на конгрессы и конференции, где зачитывала подготовленные отцом тексты выступлений». Череда горестных для Фрейда событий продолжалась: в возрасте четырёх лет от туберкулеза умер его внук Гейнеле (сын покойной Софии), а спустя некоторое время скончался близкий друг Карл Абрахам; Фрейдом начали овладевать печаль и горе, всё чаще стали появляться в его письмах слова о собственной приближающейся кончине...

    Летом 1939 года Фрейд особенно сильно страдал от прогрессирующей болезни. Учёный обратился к ухаживавшему за ним доктору Максу Шуру, напомнив о данном ранее обещании помочь умереть. Поначалу Анна, не отходившая ни на шаг от больного отца, воспротивилась его желанию, но вскоре согласилась. 23 сентября Шур ввёл Фрейду дозу морфия, достаточную для прерывания жизни ослабленного болезнью старика. В три часа утра Зигмунд Фрейд умер. 

    Он  сам пристрастился к этому препарату и в конечном итоге нашел избавление от рака полости рта в тройной дозе морфия. Фактически это была эвтаназия.

     Если Зигмунд Фрейд ошибался, и не смог решить даже собственную проблему курения , то что же является действительной причиной курения табака?

    На этот вопрос я отвечу вам в одной из последующих статей.

Дорогие читатели, спасибо за Ваше внимание к моим статьям!

Если вам понравилась статья, ставьте «спасибо»,  оставляйте свои отзывы.

Подписывайтесь на мои статьи

Обращайтесь ко мне как к специалисту за помощью с любой зависимостью, мой опыт в этой сфере больше 20 лет!